This Dictionary is a revised and updated edition of the well-known Russian-French Dictionary by L. Scerba and M. Matoussevitch, which was first published in 1935. The compilers have remained faithful to the principles laid down by L. Scerba and have tried to preserve the original structure and organization of the entries.
This is the largest Russian-French dictionary ever compiled and includes more than 200,000 words and expressions of contemporary Russian, many idioms, scientific terms and words widely used in the media. The Dictionary includes many terms related to world religions and cultures. For French translations, the compilers have relied on the latest French dictionaries. Compared to the first edition, the number of words in this volume has grown two-fold. The compilers selected illustrative examples so as to reflect the various aspects of modern Russian usage.
The Dictionary is intended for linguists, translators, teachers, and university students. French students of Russian may also find it useful.
В былое время у гуситов было принято перед внезапным нападением на врага обувать подобным образом не только своих шпионов, но даже и лошадей.
C'était aussi jadis la coutume des Hussites de chausser ainsi leurs espions, et même leurs chevaux, lorsqu'ils effectuaient une surprise chez l'ennemi.
Санд, Жорж / Консуэло. Том II.Sand, George / Consuelo. Tome II.
То англичане предлагали двадцать тысяч пар сапог, чтобы обуть наших босых солдат. «Гражданин Арну, – писала газета „Монитер“, – обиньянский кюре, командир Дромского батальона, просит отправить его на границу, а также сохранить за ним его приход».
Des Anglais offraient vingt mille souliers aux pieds nus de nos soldats. «Le citoyen Arnoux, disait le Moniteur, curé d’Aubignan, commandant du bataillon de la Drôme, demande à marcher aux frontières, et que sa cure lui soit conservée.»
Гюго, Виктор / Девяносто третий годHugo, Victor / Quatrevingt-Treize
Он нанял какого-то негодяя, причём, так сказать, негодяя из хорошего общества: убийца был обут в изящные лаковые сапоги от лучшего мастера и курил первосортные сигары с янтарным мундштуком.
Il a payé un misérable, et un misérable de bonne compagnie, s’il vous plaît, portant fines bottes vernies d’un bon faiseur et fumant des trabucos avec un bout d’ambre.
Габорио, Эмиль / Дело вдовы ЛеружGaboriau, Emile / L'affaire Lerouge
L'affaire Lerouge
Gaboriau, Emile
Дело вдовы Леруж
Габорио, Эмиль
Оба незнакомца были в беретах из меха морской выдры, обуты в высокие морские сапоги из тюленьей кожи. Одежда из какой-то особой ткани мягко облегала их стан, не стесняя свободы движений.
Les deux inconnus, coiffés de bérets faits d’une fourrure de loutre marine, et chaussés de bottes de mer en peau de phoque, portaient des vêtements d’un tissu particulier, qui dégageaient la taille et laissaient une grande liberté de mouvements.
Верн, Жюль / Двадцать тысяч лье под водойVerne, Jules / Vingt Mille Lieues Sous Les Mers
Пусть‑ка маркграфиня Байрейтская облечется в плащ трагической актрисы, обует свои уродливые толстые ножищи в котурны и сделает два‑три шага на сцене, – воображаю, что за странную принцессу увидим мы пред собой!
Que la margrave douairière de Bareith endosse le manteau tragique, qu'elle mette sa grosse vilaine jambe dans le cothurne, et qu'elle fasse trois pas sur les planches; nous verrons une étrange princesse!
Санд, Жорж / Консуэло. Том IIISand, George / Consuelo. Tome III.
Наконец одевшись и обувшись, нахлобучив фетровую шляпу, усыпанную как бы золотыми искрами, он двинулся в путь, но вдруг его остановила суеверная мысль; он вернулся обратно и подошел к цветам, одиноко стоявшим на столе.
Enfin, vêtu, chaussé, son chapeau de feutre constellé d’étincelles jaunes, il s’en allait, lorsqu’une pensée superstitieuse le ramena vers les fleurs, qui restaient seules au milieu de la table.
Так проходили часы, в мучительном топтании; Адель не решалась даже обуться, из боязни произвести шум, спасаясь от холода одной лишь старой шалью, накинутой на плечи.
Et les heures passaient dans ce piétinement cruel, sans qu'elle osât même se chausser, de peur de faire du bruit, garantie seulement du froid par un vieux châle jeté sur ses épaules.