В ней было столько живости, когда она словно проплывала в своих меховых боа и блестящих колготках, столько уверенности в себе, что она была неотразима.

От неё исходили такие флюиды обаяния, когда она фланировала в своём боа из перьев и гладких чулках, в ней была такая уверенность в себе, что перед этим никто не мог устоять.