Да, я не мог тотчас же оторваться с кровью от того, к чему прирос с детства, на что пошли все восторги моих надежд и все слезы моей ненависти...
I wrote to you about everything, I could not at once tear my bleeding heart from what I had grown into from childhood, on which had been lavished all the raptures of my hopes and all the tears of my hatred. ...
Достоевский, Фёдор / БесыDostoevsky, Fyodor / The possessed
И вдруг показалось ему, что он точно окостенел, что это точно во сне, когда снится, что догоняют, близко, убить хотят, а сам точно прирос к месту и руками пошевелить нельзя.
And it seemed to him all at once that he was turned to stone, that it was like a dream in which one is being pursued, nearly caught and will be killed, and is rooted to the spot and cannot even move one's arms.
Dostoevsky, Fyodor / Crime and PunishmentДостоевский, Фёдор / Преступление и наказание
Уже не сор прирастает к высшему слою людей, а напротив, от красивого типа отрываются, с веселою торопливостью, куски и комки и сбиваются в одну кучу с беспорядствующими и завидующими.
It is not that the worthless attach themselves to the highest stratum of society, but, on the contrary, with light-hearted haste, fragments are torn from what is fine and noble and thrown into one mass with the lawless and the envious.
Достоевский, Фёдор / ПодростокDostoevsky, Fyodor / A Raw Youth
"И почему бы сие могло случиться", говорили некоторые из иноков, сначала как бы и сожалея, — "тело имел не великое, сухое, к костям приросшее, откуда бы тут духу быть?"
"And for what reason can this have happened," some of the monks said, at first with a show of regret; "he had a small frame and his flesh was dried up on his bones, what was there to decay?"
Достоевский, Фёдор / Братья КарамазовыDostoevsky, Fyodor / The brothers Karamazov